«Каждый мой альбом – это рассказ о том, как я жил в последнее время, что чувствовал и о чём думал. Рассказывать лучше получается музыкой, а не словами –
звуком, даже звуком голоса, игрой, грувом, аранжировкой, тонким многослойным взаимодействием культурных кодов и личных переживаний в невербальном пространстве. Безусловно, это труднее считывать, если вообще возможно в полной мере другому человеку, но я чувствую, что в этом я… максимально правдив, скажем так. Я отдаю должное поэзии, и никуда мне от неё не деться, но звук глубже слова, и куда первичнее.
Когда прошлой осенью я оказался в Териберке, умирающем посёлке на северном берегу Кольского полуострова, то пережил что-то очень глубокое. Альбом к тому времени уже обретал формы, и я остро почувствовал этот звук из песка, скал, волн Баренцева моря, ветра, опершись на который можно стоять и не падать, из полуразрушенных домов. Так люблю эту красоту распада, когда природа медленно, с печальной любовью, стирает то, что мы наваяли в нашем стремлении прогнуть её под себя. На севере это особенно впечатляюще. И не только звук, который я играю, – я сам из всего этого вышел, туда и вернусь с благодарностью».
Василий К.
«Каждый мой альбом – это рассказ о том, как я жил в последнее время, что чувствовал и о чём думал. Рассказывать лучше получается музыкой, а не словами –
звуком, даже звуком голоса, игрой, грувом, аранжировкой, тонким многослойным взаимодействием культурных кодов и личных переживаний в невербальном пространстве. Безусловно, это труднее считывать, если вообще возможно в полной мере другому человеку, но я чувствую, что в этом я… максимально правдив, скажем так. Я отдаю должное поэзии, и никуда мне от неё не деться, но звук глубже слова, и куда первичнее.
Когда прошлой осенью я оказался в Териберке, умирающем посёлке на северном берегу Кольского полуострова, то пережил что-то очень глубокое. Альбом к тому времени уже обретал формы, и я остро почувствовал этот звук из песка, скал, волн Баренцева моря, ветра, опершись на который можно стоять и не падать, из полуразрушенных домов. Так люблю эту красоту распада, когда природа медленно, с печальной любовью, стирает то, что мы наваяли в нашем стремлении прогнуть её под себя. На севере это особенно впечатляюще. И не только звук, который я играю, – я сам из всего этого вышел, туда и вернусь с благодарностью».
Василий К.